МАРБУРГ. ГОРОД СЛЕПЫХ ДЕТЕЙ
На юго-западе Германии, в старинном университетском городе Марбурге, находится уникальная организация – Немецкий институт слепых (Deutsche Blindenstudienenstalt). Важнейшее подразделение института – школа для слепых и слабовидящих детей имени Карла Штреля, одна из самых известных специализированных школ Германии. Мы отправились в Марбург, чтобы изучить немецкий опыт обучения и воспитания детей – инвалидов по зрению.
Быстрым шагом с белой тростью
Первое впечатление от Марбурга – большое количество незрячих людей с белыми тростями на городских улицах. В городе проживают 80000 человек, около тысячи из них – инвалиды по зрению. Но дело не только в статистике. Марбургские слепые – народ очень активный и самостоятельный.
«Добро пожаловать в Марбург, столицу немецких слепых» – именно так началась наша беседа с руководителем отдела по связям с общественностью Немецкого института слепых (Deutsche Blindenstudienanstalt) Руди Ульрихом. Почему же город приобрел этот почетный неофициальный титул? Дело в том, что значение Немецкого института слепых для Германии столь велико, что его местопребывание автоматически наделяет Марбург особым статусом для инвалидов по зрению, их родственников и друзей.
Здесь располагается и целый ряд других специализированных организаций: Немецкое общество незрячих студентов и специалистов, туристическое агентство для слепых путешественников, редакция журнала с длинным названием «Марбургские заметки об интеграции слепых и слабовидящих».
Было бы преувеличением утверждать, что все незрячие бегают, носятся по городу со своими белыми тростями... Но во всяком случае большинство передвигаются быстрым уверенным шагом. Слепые дети, самостоятельно направляющиеся в магазин за покупками, в кино, в бассейн, на стадион или на дискотеку, особенно удивляют гостей из России.
Еще двадцать – тридцать лет назад на улицах российских городов тоже можно было встретить слепых мальчишек и девчонок с белыми тростями, куда-то спешащих по своим детским делам. Но сейчас детей – инвалидов по зрению родители обычно даже не отпускают погулять во дворе. Их всюду ведут за руку зрячие взрослые.
«Веселые и задорные незрячие мальчишки и девчонки, с которыми просто невозможно не встретиться во время прогулки по Марбургу, – это наши ученики, – с гордостью рассказывает Руди Ульрих. – Конечно же, они не сразу стали такими самостоятельными, это результат постоянной, целенаправленной работы».
Дорога в школу
В городе все обустроено для слепых.
На переходах кнопки светофора вибрируют на зеленый свет
Институт слепых состоит из множества подразделений: реабилитационный центр для недавно ослепших, группа психологической поддержки, Центр повышения квалификации и дополнительного образования для незрячих и слабовидящих.
Кроме того, действует специализированное училище, где инвалиды по зрению могут получить профессии специалиста по компьютерной технике, социального работника или секретаря-референта со знанием иностранного языка. Образовательные возможности предоставляются не только молодежи, но и людям среднего поколения.
При Институте слепых создана медиатека, насчитывающая более пятнадцати тысяч рельефно-точечных, плоскопечатных и аудиокниг, а также тактильных пособий. Работает мастерская по изготовлению рельефных пособий и макетов. Далеко за пределами Германии известен Центр раннего развития, оказывающий консультационную помощь родителям незрячих и слабовидящих детей.
В организации на постоянной основе работают более 400 человек. Среди сотрудников – 40 слабовидящих и 20 незрячих. Кстати, слово «незрячий» (Nichtsehende) хотя и существует в немецком языке, но практически не используется. Люди, лишенные возможности визуально воспринимать окружающий мир, называют себя слепыми (Blinde).
Визитная карточка Института слепых и его наиболее крупное подразделение – школа имени Карла Штреля (Саrl-Strehl-Schule). Сейчас в ней учатся 310 детей. 270 из них живут в интернате, они приехали в Марбург со всей Германии, а также из Австрии и Швейцарии. 40 детей каждый день приходят на занятия из родительского дома.
С 1978 года школа имени Карла Штреля отказалась от централизованного интерната. Появились жилые группы по восемь человек, разбросанные по всему городу. По желанию каждый учащийся может поселиться в отдельной комнате или разделить свою жилплощадь с кем-либо из товарищей. Каждую группу опекают несколько воспитателей, работающих посменно.
Обучение начинается с пятого класса и продолжается девять лет, до тринадцатого класса. Дети обычно приезжают сюда в десятилетнем возрасте и в 19 лет получают заветный диплом. Впрочем, по понятным причинам некоторые учащиеся на один – два года старше своих одноклассников. Они не смогли учиться в обычной школе из-за потери зрения или резкого его ухудшения, пропустили один-два школьных класса из-за проведения необходимого лечения и курса реабилитации.
Жилые группы пятиклассников и шестиклассников располагаются в непосредственной близости от школы. С седьмого класса ребята селятся несколько подальше, в центральных районах Марбурга. Дорога до учебного заведения занимает пятнадцать – двадцать минут, необходимо переходить через довольно оживленные улицы. Причем учащиеся всюду перемещаются самостоятельно, без сопровождения воспитателей.
Не опасно ли предоставлять незрячим и слабовидящим детям такую самостоятельность? «Для гимназистов проводятся индивидуальные занятия по ориентированию в городской среде. После прохождения соответствующего курса учащийся получает письменное разрешение на самостоятельные передвижения по городу. Это разрешение может касаться и всего Марбурга, и отдельных частей города», – рассказывает Руди Ульрих.
Индивидуальные занятия по ориентированию проходят на протяжении всего обучения в школе. Интенсивность этих занятий может быть различной. Она связана с наличием или отсутствием остаточного зрения, сопутствующими заболеваниями, личными желаниями и потребностями.
Плоскопечатники и брайлисты
«Сколько у вас учится слепых ребят? Сколько слабовидящих?» – задаю вопрос Руди Ульриху. «Школа, как и сам институт, была основана в 1916 году. До 1978 года здесь учились только слепые дети. Потом мы стали принимать и слабовидящих. С 1978 по 1998 год существовало три потока классов: для слепых детей, для слабовидящих и еще один поток для слабовидящих, обладающих от 2% до 5% зрения (почти слепых).
С 1998 года педагогическая концепция учебного заведения претерпела значительные изменения. Было принято решение отказаться от раздельных классов, ориентированных на степень потери зрения. Теперь все учащиеся обучаются в смешанных классах.
У нас не называют детей слепыми и слабовидящими, – поясняет Руди Ульрих. – Обычно говорят о плоскопечатниках (Schwarzschriftler) и брайлистах (Punktschriftler). 170 детей способны с помощью различных вспомогательных технических средств различать укрупненный плоскопечатный шрифт. Некоторые из них виртуозно переходят с рельефно-точечного на плоскопечатный шрифт и обратно. 140 учащихся в силу объективных причин используют исключительно рельефно-точечный (брайлевский) шрифт».
Смешение классов имело в первую очередь социальные и психологические мотивы. Руководство школы пришло к выводу, что совместное обучение способствует созданию атмосферы толерантности, взаимопомощи и поддержки. Незрячие дети стали больше общаться с ровесниками, обладающими остаточным зрением.
В каждом учебном классе от 8 до 12 учащихся. Во время занятий одновременно используются и плоскопечатные, и рельефные пособия. При этом количество рельефных пособий по всем школьным предметам значительно возросло. Часть из них изготовляется в самой школе, часть закупается.
Во время проведения некоторых подвижных игр и конкурсов учителя просят слабовидящих учеников надеть на глаза черные повязки, чтобы незрячие одноклассники оказались в равном положении и не чувствовали себя ущемленными.
Мы одна команда!
Институт слепых расположен на окраине Марбурга, в лесопарковой зоне. Здесь прекрасный воздух. Слышно пение птиц. Возникает ощущение, что ты находишься на курорте. Кстати, территория учреждения не имеет никаких заборов и ограждений. Мне не встретился ни один охранник или вахтер. «Это наша принципиальная позиция, – объясняет Руди Ульрих. – Мы не хотим ограждать свою территорию и также не хотим «заборов в головах». Важно быть открытым миру, открытым всему новому...»
Во время пребывания в Марбурге автору этих строк представилось немало возможностей пообщаться и с учениками школы, и с учителями, и с выпускниками. Ларисе Якобс 14 лет. Она родом из Франкфурта-на-Майне. Девушка учится в восьмом классе. Как и большинство учащихся школы, Лариса живет в интернате. Не скучает ли она по дому? «Мы уезжаем домой на все каникулы. В общей сложности каникулы длятся 12 недель. И родители к нам сюда заглядывают, и друзья. Так что соскучиться просто не успеваешь...».
В свободное время моя собеседница много занимается спортом: играет в футбол и плавает. У нее конкретные планы на будущее: стать детским психологом. «Самое главное, что мы одна команда и во всем помогаем друг другу. Вместе делаем домашние задания, покупаем продукты, убираем квартиру. Вместе развлекаемся, ходим на дискотеки, ездим на экскурсии, устраиваем праздники».
В каждой группе вместе живут дети и подростки разного возраста, слабовидящие и незрячие. «У меня 10% зрения, – поясняет Лариса. – В нашей группе некоторые ребята видят лучше меня, некоторые – хуже. Марк и Денис являются полностью незрячими».
«Слепые и слабовидящие школьники чем-то отличаются друг от друга? Может быть, манерой поведения или общения?» – «Нет, я не вижу совершенно никаких различий, – уверенно отвечает девушка. – Незрячие подростки точно такие же, как и зрячие, и слабовидящие. Они такие же веселые, активные и самостоятельные. Конечно, в незнакомых местах, например на экскурсии, им надо немного помочь, взять за руку, что-то рассказать или объяснить. Но эта помощь совсем небольшая, и она никого не напрягает».
Здесь незрячих не обижают
Книга — источник знаний и в России, и в Германии
Учатся в школе и ученики, чей родной язык русский. Родители Кирилла Чепурнова в 2002 году переехали из Одессы в Дортмунд. Сейчас Кириллу 20 лет. В 2012 году он завершит курс обучения в гимназии. Молодому человеку повезло. В результате лечения и хирургического вмешательства его зрение за последние годы существенно улучшилось. В Одессе Кирилл тоже учился в специализированной школе для слепых и слабовидящих. Заметил ли он различия между системой обучения у себя дома и в Германии? «Я думаю, что в Марбурге поступили совершенно правильно, создав смешанные классы для незрячих и слабовидящих. Во всяком случае, в Одессе обучение проходило раздельно. Над незрячими детьми слабовидящие ребята часто смеялись, зло подшучивали над ними... А здесь слепых учеников никто не обижает. Более того, между одноклассниками возникают приятельские, дружеские отношения».
В отличие от Ларисы Кирилл считает, что незрячие и слабовидящие ровесники все-таки немного отличаются друг от друга: «Ребята, у которых полностью отсутствует остаточное зрение, обычно являются более спокойными, тихими, уравновешенными, осторожными. У них нет возможности резко вскочить и куда-то побежать, поэтому они тщательно обдумывают и свои движения, и свои поступки».
Кирилл обратил внимание и на другую особенность: «У незрячих соучеников можно научиться философскому отношению к жизни, стойкости, мужеству. Эти ребята принимают свою судьбу такой, как она есть. И они довольны жизнью. У кого-то из одноклассников всего один процент зрения. А кто-то полностью слепой – и он все равно никогда не станет жаловаться».
После окончания гимназии Кирилл хочет стать специалистом по компьютерам. Он мечтает работать в немецкой фирме в России или на Украине: «Хорошо, если зарплата будет немецкой. А вот жить лучше всего на родине. Все-таки дома жизнь веселее...»
Наш мужской разговор коснулся и деликатной темы взаимоотношений с противоположным полом: «Я родом из Украины. И наверное, поэтому меня больше привлекают соотечественницы, чем немецкие девушки... Не хочу никого обидеть, немки тоже очень милые и хорошие. Но наши девчонки, мне кажется, более раскованные, ярче одеваются, используют больше косметики, ходят на высоких каблуках...».
Кирилл обратил внимание и на различия между немецкой и русскоязычной молодежью, постоянно проживающей в Германии: «Все-таки коренные немцы более дисциплинированные. Им не придет в голову устраивать какой-то праздник в будний день. Многие парни и девушки всегда ложатся спать не позднее десяти часов вечера и вообще живут по четкому расписанию... А наши соотечественники, по моему мнению, больше думают о развлечениях».
Но, несмотря на различия, Кирилл видит в ровесниках гораздо больше общего: «Почти все учащиеся очень любят спорт: плавание, легкая атлетика, футбол, дзюдо, акробатика, верховая езда, гребля, скалолазание... У школы есть и свой бассейн, и конюшня с лошадьми, и специальная стена для скалолазания. Кроме того, здесь очень ценят музыку, театр, литературу, декоративно-прикладное искусство. Все большую роль в обучении начинает играть компьютерная техника».
Школа – моя судьба
Местная достопримечательность – дракон по имени Марбургский Голубь
Кристина Лауфенберг – одна из двадцати незрячих сотрудников в Немецком институте слепых. Она преподает в школе немецкий и французский языки, а также проводит занятия по рельефно-точечному (брайлевскому) шрифту.
– Я родилась слепой в Штуттгарте. В 1984 году, когда до окончания гимназии оставался всего один год, мне захотелось почувствовать себя самостоятельной, уехать из родительского дома... Стала ученицей школы имени Карла Штреля, поселилась в жилой группе. Я очень рада, что диплом об окончании гимназии довелось получить уже в Марбурге.Сразу возникла мысль, что хочу здесь работать. Я поняла, что эта школа – моя судьба. Высшее образование тоже получила в Марбурге, в здешнем университете, так же как и великий русский ученый Михаил Ломоносов.
– Что именно вас привлекло в Марбурге?
– Я сразу ощутила огромные принципиальные различия по сравнению с моей прежней школой... Несмотря на все усилия учителей, одноклассников и надзорных инстанций, незрячим детям часто не удается почувствовать себя полноправными учащимися обычной школы, влиться в школьный коллектив. Приведу только один пример: в массовых школах детей с особыми потребностями порой даже не допускают к урокам физкультуры, они не могут принять участия в спортивных соревнованиях. Взрослые опасаются за их безопасность и не способны объективно оценить состояние здоровья.
Кристина Лауфенберг подчеркивает, что в специализированной школе дети могут получить гораздо большие помощь и поддержку, чем в массовых заведениях. Кроме того, они здесь свои среди своих. Моя собеседница уверена в том, что инклюзивное образование при всей его нужности и полезности необходимо внедрять осторожно, постепенно и строго на добровольной основе. У незрячих и слабовидящих детей в любом случае должно остаться право на обучение в специальных школах. И этим школам необходима государственная поддержка! Желание некоторых немецких политиков распределить всех детей с особыми потребностями по обычным школам вызывает у Кристины Лауфенберг и многих других немецких незрячих серьезные опасения.
Придя работать в Немецкий институт слепых, Кристина познакомилась со своим будущим мужем Вильфредом, возглавляющим здешнюю медиатеку. Ее супруг зрячий. У них общее увлечение – гребля на каноэ.
Все было даже слишком хорошо...
На центральной площади – специальный макет для слепых,
чтобы можно было ощупать все дома и шпили
Чтобы представление о Немецком институте слепых и школе имени Карла Штреля было более полным, мне захотелось пообщаться с выпускниками этого учебного заведения. Таде Розенфельду 20 лет. Он учился в гимназии с 2001 по 2010 год. В настоящее время студент факультета психологии Марбургского университета. «Я родился и всю жизнь провел в Марбурге. Процесс потери зрения занял десять лет, с семи до семнадцати лет. Вот уже три года, как я совсем слепой. Можно сказать, уже привык к этой ситуации». «Какие впечатления у вас остались от школы?»
«Воспоминания самые теплые. Гимназия действительно дает возможность незрячим и слабовидящим подросткам раскрыть свой потенциал, получить необходимую помощь и содействие. Но я бы сказал, все было даже слишком хорошо... Все-таки обращение с детьми слишком мягкое. Мы здесь, честно говоря, немного все избаловались. Мне думается, школе нужно обратить большее внимание на обучение практическим жизненным навыкам: убирать квартиру, готовить, стирать, гладить белье, мыть посуду и т. д. Все эти навыки незрячим и слабовидящим детям и сейчас преподаются. Но прозы жизни в школьной программе могло быть и побольше. Тогда будет легче в последующей жизни.
Хотелось бы, чтобы гимназия больше внимания уделяла контактам с обычными школами региона, чтобы было больше общения со зрячими детьми. Учителям и воспитателям также необходимо активнее бороться с так называемыми блиндизмами, специфическими особенностями поведения незрячих людей. Некоторые учащиеся гимназии, к сожалению, приобретают типичные привычки: качать головой, раскачивать туловище, ковырять в глазах...
Наблюдая за блиндизмами, зрячие люди нередко начинают считать всех слепых умственно отсталыми... А учителя и воспитатели из деликатности не спешат делать замечания своим воспитанникам. Некоторые незрячие подростки вообще считают блиндизмы проявлением своей индивидуальности и сознательно не желают с ними расставаться. Но мне кажется, что это неправильно. Мы тоже часть зрячего мира и должны делать все от нас зависящее, чтобы зрячие воспринимали нас адекватно».
Я слепой, ну и что?
Во время короткого пребывания в Марбурге мне хотелось разобраться в источниках финансирования и статусе Немецкого института слепых и его подразделений. Является ли институт государственным учреждением? Частным? Региональным? Муниципальным?
Первоначальные предположения оказались неверными. На самом деле учредителем и собственником является общественная организация с одноименным названием.
Общественники собирают пожертвования и осуществляют финансирование Института слепых и его подразделений, в том числе и школы имени Карла Штреля. Среди наиболее известных членов организации – бывший президент Германии Хорст Кёллер. Его дочь Ульрика незрячая с рождения. Поэтому проблемы инвалидов по зрению немецкий политик знает не понаслышке.
Кроме того, дотации на осуществление конкретных программ поступают из федерального и регионального бюджетов. Важную роль играет поддержка земли Гессен, на территории которой расположен институт. Для учащихся школы и реабилитантов все услуги – обучение, проживание, питание, дополнительные занятия (в том числе индивидуальные), организация отдыха и т. д. – предоставляются бесплатно.
Если в школе захочет учиться иностранец, то родителям придется заплатить от 60000 до 70000 евро в год. Кроме того, ко времени поступления в школу ребенок уже должен хорошо овладеть немецким языком.
В немецком языке существует очень популярная среди незрячих присказка «Ich bin blind, na und?» («Я слепой, ну и что?»). В этом коротком, но емком высказывании отразилось отношение к жизни немецких инвалидов по зрению: мужество, несгибаемость перед обстоятельствами, оптимизм, чувство юмора.
Илья Бруштейн
«Учительская газета»
